Г-жа Франк. Августа… Располагайтесь, пожалуйста! Здесь у нас, конечно, не санаторий, но…
Г-жа Ван Даан. Однозначно!
Г-н Франк. Но места хватит всем.
Анна. Привет, Петер.
Петер. Здравствуй, Анна. Здравствуй, Марго. Здравствуйте.
Старик. В начале 45‑го года, когда восточный фронт приближался к Польше, заключенных из Освенцима начали перебрасывать на запад. Было непонятно, кто ближе к смерти: те, кого оставляли в лагере или те, кого уводили. Отто Франк уговаривал Петера сделать всё, чтобы остаться. Но он решил идти. Петер Ван Даан умер от истощения 5 мая 1945 года в австрийском лагере Маутхаузен – за 3 дня до его освобождения.
Г-жа Ван Даан. Предупреждаю заранее: по утрам я делаю гимнастику… Путти, дорогой, как думаешь, а куда нам повесить мою шубу?
Г-н Ван Даан. Вешай куда знаешь!
Г-жа Ван Даан. Как всегда любезен и приветлив. Какой великолепный пример сыну!
Петер. Мама!
Г-н Ван Даан. …А я расскажу всем. Значит… Внимание, пожалуйста! Звонит мне Гольдшмидт… В понедельник и говорит, чтобы я срочно приехал в дом Франков. Я, само собой разумеется, приезжаю. У вас разгром – ну, как вы всё и оставили. Он показывает мне ваше прощальное письмо. Мы пытаемся привести всё хоть немного в порядок, и тут…
Г-жа Ван Даан. Так вот, если не против, этот стол надо чуть-чуть подвинуть…
Г-н Ван Даан. Не перебивай, пожалуйста. Тут я нахожу блокнот госпожи Франк. И меня охватывает вдохновение. Я говорю ему: сейчас же сожгите. Это улика. Здесь адрес. Какой-то адрес в Бельгии. И он, разумеется, решает, что вы отправились туда. Виртуозная комбинация! Только чтобы никому, слышите? – говорю я ему. И знаете что?
Анна. Что?
Г-н Ван Даан. На следующий же день я слышу от разных знакомых а) Франки, с чемоданами, проезжали рано утром мимо нашего дома на велосипедах. б) поздно вечером Франки садились в машину… И так далее, и так далее, и так далее… Гениально?
Г-н Франк. Спасибо! Ну, что, коллега, будем руководить фирмой из подполья?
Г-н Ван Даан. Для таких профи, как мы, подполье не помеха.
Старик. На платформе, куда ночью приезжали поезда с пленными, громкоговорители повторяли: «Идти до лагеря целый час. Больные и дети могут поехать на грузовых машинах». Это была так называемая естественная селекция: грузовики отбывали прямо в газовые камеры. Остальных на разные группы разделял врач. Германа Ван Дана погнали вперед с толпой других мужчин. Через два часа обратно проехали грузовики с их одеждой.
Г-жа Ван Даан. И все-таки стол надо подвинуть… потому что для некоторых моих упражнений нужен размах…
Старик. Женщин и мужчин разделяли. На ночном перроне под лай собак матери прощались с сыновьями и мужьями навсегда. Место и дата смерти Августы Ван Даан неизвестны.
Анна (Марго). Такое чувство, что это вовсе не папа предложил семье своего компаньона скрыться вместе с нами (между прочим, спасая им жизнь)… А они приютили нас в своём родовом замке.
Марго (Анне). Ага! А мы, как варвары…
Анна. …воспользовались и остались на…
Г-жа Ван Даан. Один Бог знает, насколько эта мука затянется…
Ван Даан распаковал приправы.
Все (хором, вразнобой). Апчхи, апчхи…
Г-н Франк. Пожалуйста, постарайтесь тише. Апхчи!
Г-н Ван Даан (торжественно, будто рекомендуя). Мои приправы.
Анна. Вонючие!
Г-жа Франк. Анна! Иногда мне кажется, что всё послушание, отведенное вам природой на двоих, досталось Марго.
Г-жа Ван Даан. Ты не могла бы отойти – я вообще-то собираюсь поставить сюда свой сервиз, да, дорогой? А впрочем… Может, не распаковывать? Эдит, я считаю, чтобы не нагромождать здесь гор посуды, будет лучше сначала пользоваться тарелками из вашего сервиза… А наш пока от греха подальше…
Г-жа Франк (до пародийности учтиво). А может быть, как раз наоборот, от греха подальше, из вашего? А уж потом, если с ними что-то случится…
Г-жа Ван Даан. Что, интересно, с ними может случиться???
Г-н Франк. Тихо!!! Гораздо тише.
Анна (немного выходя из ситуации). Папа всегда был, как это говорится, «гарантом безопасности». А окно, которое отгораживало нас теперь от прежней беззаботной жизни, мы завесили шторой.
Г-жа Франк. Кому ты это говоришь?
Анна. Ну почему ты постоянно забываешь? Я веду дневник.
Г-н Ван Даан. Лучше бы помогала разбирать вещи.
Анна. Хорошо, как вам будет угодно… (шёпотом, Марго) …ваше великосветское величество. Куда это? Ай! (Разбивает тарелку.)
Г-жа Ван Даан. Бога ради, осторожней!
Анна. Простите…
Г-жа Ван Даан (драматически). Это то немногое, что у меня ещё осталось.
Г-н Франк. Это к счастью.
Петер. К счастью.
Анна. К счастью. Правда, извините… Как вы говорите, «от греха подальше» я лучше займусь шторой. Шторой, которую сделали вместе с папой.
Г-н Франк. Анна, мне кажется, мы с тобой несколько не подрассчитали.
Анна. Да? Не-ет! это окно из нашей шторы немного выросло. Не кажется ль тебе, что нам надо жертвоприношений?
Г-жа Ван Даан. Что?
Г-н Франк. Что?
Анна. Кровавых жертв! Госпожа Ван Даан, не отдадите ли вы нам для нашего оборонительного укрепления что-нибудь самое дорогое, что вам служило в прежней жизни, там. Ну же, не скупитесь!
Петер. Мама, подойдёт твоя зелёная шаль.
Г-жа Ван Даан. Ты что? В неё я куталась ещё на выпуске из гимназии. Это то немногое, что у меня ещё…
Анна. То, что надо!
Г-жа Ван Даан. Почему всё время разоряют только нашу семью?
Г-н Франк. Вы ошибаетесь. Вот! В этом пиджаке я проводил деловые заседания. И неплохо проводил. В ближайшее время он мне не понадобится. Эдит?
Г-жа Франк. Вот, этот носовой платок…
Г-н Франк. Ну, нет. Жертвуй-ка – вон – например, накидку.
Г-жа Франк. Как ты можешь? Я же носила её на курорте в наш медовый месяц!
Г-н Франк. Прекрасная жертва.
Анна. Марго! Не подкачай. Отдавай что-нибудь любимое, что-нибудь, в чём ты ходила на свидания.
Марго. Тебе прекрасно известно, что я практически не ходила…
Анна. Тогда в библиотеку! Что-нибудь серенькое…
Г-жа Франк. Анна, как не стыдно?..
Анна. Это подойдёт. Петер?
Петер (конфузливо). Ну…
Г-жа Ван Даан. Вот. В этом он блестяще выиграл в турнире по теннису.
Петер. Ну… в самом-самом отборочном туре.
Анна. Да не скромничай. Каждому видно: ты ж Геркулес. Давай это! Господин Ван Даан, а вы чем-то дорожите? Быть может…
Г-н Ван Даан. Только не мой фартук для колбас!!
Анна. Подходит.
Г-н Ван Даан. Нет! Через мой труп. Возьми вот… Носок. И скажи, пожалуйста, на милость: чем планируешь пожертвовать ты?..
Анна. Я? Я? Да я… Да, вот, пожалуйста! Кофточка, в которой я там ходила на свидание с Хелмутом Зилбербергом. И с Маурицем Костером. Нет, с Сэмом Соломоном… В общем, хорошая вещь.
Г-жа Ван Даан. О-очень ультрасовременное воспитание!
Г-жа Франк. Вы что-то имеете против?
Г-жа Ван Даан. Мне безразлично, но надо сказать…
Анна (преувеличено весело). Готово! Ну, теперь мы прочно отгорожены от мира.
Марго (элегически). И от прошлой жизни. Тем, что нам напоминает о ней…
Г-жа Ван Даан. Слава Богу! Вот он. А я уж испугалась, что забыла его. Это была бы катастрофа. Мой ночной горшок. Без него не представляю жизни. Это то немногое, что у меня ещё осталось.
3. ОбедСтарик. «Сохнет белье, идёт стирка, готовится обед, дети ходят с 1 сентября в школу, и матери расспрашивают учителей об их отметках».
Г-жа Ван Даан. Каждый раз! Каждый раз одно и то же. Как надо чистить картошку к ужину, их не дозовёшься. Анна!
Анна. Иду!
Старик. «Старик Шпильберг отдал в переплёт несколько книг. Аля Шперлинг занимается по утрам физкультурой, а перед сном наворачивает волосы на папильотки, ссорится с отцом, требует себе какие-то два летних отреза. И я с утра до ночи занята – хожу к больным, даю уроки, штопаю, стираю, готовлюсь к зиме, подшиваю вату под осеннее пальто».
Г-жа Ван Даан. Ой, Путти, смотри – ты брызгаешь!
Г-н Ван Даан. Кёрли, мамочка, я не брызгаю.